Кто расстрелял команду Муталибова? наша правда - 25 лет спустя, расследование haqqin.az, часть 2

Ровшан Кафаров, специально для haqqin.az

(продолжение - начало читайте по этой ссылке http://haqqin.az/news/85364)

Как тому и дóлжно было случиться, все эти утайки, экивоки и недомолвки спровоцировали появление всякоразных, порой совершенно фантастичных, гипотез и слухов. Так, например, получила хождение версия о выживших в катастрофе и ещё и поныне, де, находящихся в армянском плену Магомеде Асадове, Зульфи Гаджиеве и других пассажирах Ми-8. Или, столь же экзотичная, – о киллерах – членах экипажа «72»-го, будто бы расстрелявших всех его пассажиров и загадочным образом затем исчезнувших. И прочая, и прочая в том же духе.

Итак: их нашли не всех…

Мы вдосталь все наслышаны о мародерстве в Карабахской войне – и армян, и наших единоплеменников. В войну эту сделалась чудовищной обыденностью торговля трупами. Широко практиковалась она уже тогда – в 91-м. Возможно также, что забрали их для некой «отчётности» или же как «почётный приз» – объект бахвальства перед преступным своим начальством, а не исключено, что и перед ненавистным врагом. Так или иначе, но не было тех троих (а наверняка не только их) на холме близ Каракенда не потому, что рассыпало их в пыль, но, вернее всего, как раз потому, что были они... самые целые – какие не так неприятно грузить и куда-то с собой везти. По-видимому, начальство у тех подонков оказалось поумнее своих подопечных, мигом сообразив, в какую историю впору «вляпаться» с этакими-то «трофеями». Политически грамотное было начальство. И трупы скрыли – тихо, не обмолвившись о них ни единым словом.

Я напрочь отвергаю версию о том, что кто-то из тех, кто был на «72»-м, мог уцелеть после его падения. Инсценировать разрушение такой силы, какое видим мы из видеорепортажа Ч.Мустафаева, едва ли возможно, да к тому же никому не нужно. Реальная же картина беспощадно красноречива: живых остаться не могло.

Да, были следы протекторов автомашины – грузовой ли, легковой, белой ли, зелёной или палевой в крапинку – безразлично, они были. И был акт мародёрства и глумления над трупами. Не буду называть деталей, просто – было и это. Прикатившие сюда знали, над кем измывались, – в вывернутых ими карманах мёртвых людей были не только деньги или какая-то ценная безделица, были там и должностные удостоверения. Можно вообразить себе ликование тех негодяев.

Да, то были мародёры, гнусные ублюдки, имевшие с людьми лишь внешнее сходство. И всё же не столь даже важно кто они и откуда прибыли. Важно знать: они ли погубили «72»й?

«Второй – непременно был “второй”

Да, армяне имели все причины их ненавидеть. Газеты писали о неоднократных попытках физической ликвидации начальника УВД НКАО Владимимира Ковалева и прокурора Нагорного Карабаха Игоря Плавского.

Сообщалось и о щедрых суммах в валюте, назначенных дашнакскими главарями как вознаграждение за головы госсоветника, экс-министра внутренних дел республики Магомеда Асадова и генпрокурора Азербайджана Исмета Гаибова. Думается, особой любви не испытывали они и к Тофику Исмайлову, и к пресс-секретарю азербайджанского президента, журналисту Осману Мирзоеву, как, впрочем, и к Вагифу Джафарову, не так давно возглавлявшему администрацию ненавистной им Шуши, и к Вели Мамедову, собственноручно водрузившему над цитаделью армянских сепаратистов – степанакертским обкомом азербайджанский государственный флаг. Но только ли армянам желанна была смерть этих лю­дей?

У тех же Гаибова и Асадова недоброжелателей и врагов хватало и в Баку. Дважды совершены были попытки покушения на жизнь Тофика Исмайлова, тогда спасшегося от беды лишь благодаря профес­сиональному искус­ству его водителя, чудом сумевшего избежать гибельного столкновения их автомобиля, в первом случае, с автобусом, во втором – с КамАЗом.

На госсекретаре предполагалось замкнуть все министерства республики, он делался автоматически вторым после президента человеком во властной структуре республики. У многих из тайных и явных местожелателей должен был встретить ярое неприятие такой, убийственный для иных, расклад политического пасьянса. Не мог устроить он и тех, кому уже тесными стали рамки амплуа «вторых» и «третьих» и кому вожделенное возвышение ещё вчера представлялось таким близким и верным...

Как высказался в одном из своих интервью лидер отечественных социал-демократов Зардушт Ализаде: «Очень многие в Азербайджане радовались известию о том, что армяне подбили в Карабахе вертолёт с высокопоставленными азербайджанскими чиновниками»... Действительно, плясунов на крови тогда изъявилось у нас в избытке – тут уж как водится!..

Сперва во всем обвиняли армян, вступивших, дескать, в сговор с «военным наместничеством» Карабаха. Но почти тотчас же, и с много бо́льшими воодушевлением и категоричностью, хотя и сугубо лишь в народе и на «политической галёрке», стали поговаривать о «своих». 

Зардушт Ализаде

Как-то сразу достоянием молвы сделались и подозрительно-настоятельное нежелание Муталибова отпускать в Карабах своего давнего товарища и соратника – госсекретаря, и информация о том, что последний располагал некими необычайной важности документами, содержащими информацию о тайных пружинах карабахского конфликта и могшими выступить подспорьем к скорейшему его прекращению, и что накануне своего отлёта в Агдам Т.Исмайлов имел несколько крайне резкого тона бесед с высшим союзным генералитетом (чем, де, не повод для расправы?!) и т.д.

Недобро судачили и о Тамерлане Караеве, отговаривавшем от рокового похода генерального прокурора и, выказав недюжинную способность к провидению, не севшем в «72»-й сам, и за ту же «прозорливость», об уже поминавшихся нами Полозове и Потапове.

Особенно немилостива стала к Караеву молва аккурат после его назначения председателем госкомиссии по расследованию, как значилось в соответствующем президентском указе, «причин взрыва военного вертолёта». Дескать: волка волков травить подрядили. Отчего-то всем ругателям караевским равно не приходило на ум наипростейшее объяснение его «проступка» – вертолётофобия.

Ведь в апреле того же 91-го года близ Шуши ему случилось самому упасть на землю с подбитым армянами вертолётом и лишь по невероятному везению остаться в живых. Вместе с ним участником этого же ЧП сделался, заметим кстати, и Алы Мустафаев, ранее побывавший и ещё в одном подобном, но однако лететь в Каракенд не отказавшийся.  

Хотя и то сказать: у каждого соловья своя песня. В гораздо большей степени «компроментирующим» Караева, на мой взгляд, впору было бы признать именно невыезд его на место гибели своих коллег ни в день происшествия, вместе с войсковиками, ни утром дня следующего, вместе с командой наших следователей.

Тамерлан Караев

Едва ли извинительно в разговоре о вещах архисерьёзных отвлекаться на досужие домыслы и сплетни. Тем не менее, одно замечание в данной связи я всё же себе разрешу.

Даже и молве пристала элементарная после­довательность. Ни одна на свете власть не может иметь заинтересованности в смерти людей, которых сама же она к себе приблизила и которых предназначила себе в опору на зыбящейся под ней почве жесточайшей политической борьбы.

Удар, нанесённый Муталлибову с гибелью «72»-го уже в ноябре 91-го предопределил неизбежность его падения, воспоследовавшее тремя месяцами позднее Ходжалы лишь логически это падение довершило. «Погублением вертолёта мне обломили крылья», – собственное, как надсадный вздох-вскрик, признание экс-президента, чья искренность в этом конкретно случае едва ли подлежит сомнению. Равным образом неправомерно подозревать и советских «силовых» бонз в предумышлении против в том числе своих же, абсолютно лояльных им кадров. «Первые» не могли – по крайней мере, сообразно со здравым смыслом – быть инспираторами покушения. Но могли быть «вторые» и «третьи». Сговор? И он тоже мог быть вполне. Но только сговор кого с кем?

Уже свыше двух десятков лет брюзгливо твердим мы о ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ. Предали, дескать, Баку в Чёрный январь. Пре­дали – или продали – Ходжалы, Шушу, потом Кельбаджар и Агдам, словом – весь Карабах, или того больше – весь Азербайджан. Я не спорю, я не знаю. Похоже – пожалуй. Но утверждать – боже упаси! Знаю я лишь одно: если «20 января», «Ходжалы», «Шушу», «Кяльбеджар» и «Агдам» почитать как цепь предательств, то в цепи этой недостает, по меньшей мере, одного звена – «крушения “борта 72”».

Аяз Муталибов

И ещё я знаю, кому наверняка известно, что́ в действительности произошло в небе над Каракендом 20 ноября 1991-го года...

Он мог не успеть защитить подбитый «72»-й, почему-то мог не отомстить за его гибель, не доложить своевременно о катастрофе и не попытаться помочь возможно ещё живым её жертвам. Но одного он НЕ МОГ – ни при каких услових и обстоятельствах. Он не мог не знать, КТО расстрелял «борт 72». Он – пресловутый «второй», беспрестанно жужжащий в гулкой хмари шершнем, стоящий у меня перед глазами, сколько ни думаю я обо всей жуткой этой истории, к какому её эпизоду ни обращаюсь.

«Второй» – наконец в последний раз

«Это сделали свои!» – сказала мне Лала Мирзоева. «Это сделали свои!» – сказал Эльмар Мамедов. «Это сделали свои!» – сказали Гейдар и Сабина Исмайловы. Дети тех, чьей памяти вовеки быть верной торжественно поклялась вся нация.

Все-таки есть нечто самодовлеющее в утвердившейся людской молве. «Это сделали свои!» – непроизвольно в те дни повторял про себя и я.

Убийства столетия. В Кеннеди – мнение, в котором ныне солидарны ведущие криминологи Америки, – били в том числе и из близи, причём в обоих – в президента и, позже, в его брата–сенатора. Был кто-то, кто произвёл «контрольный» выстрел, находясь вместе с Джоном Фицджеральдом в его открытом «далласском» «линкольне». Был кто-то, кто скрытно добил «цель», поражённую Сирханом Сирханом, – в упор, в голову, чтобы наверняка, – в буфетной зале лос-анджелесского отеля «Амбассадор». Кто-то «свой», кого немыслимо было заподозрить в измене.

Допустим, что и в нашем случае действовали некие «свои», как то утверждает молва. Но «свои» – означает… именно: заговор. И тогда... тогда, прокручивая, словно киноленту, события к их завязке, начинаешь задаваться прежде не приходившими на ум вопросами. И первый из них: а как, собственно, сумели попасть внутрь агдамского исполкома те самые женщины, чьи отчаянные мольбы и укоризны подвигли Т.Исмайлова и других участников совещания отправиться в роковое путешествие? Укажем: здание исполкома тщательно охранялось военным нарядом, состоявшим не из чувствительных и малодисциплинированных военнослужащих азербайджанской Национальной армии (которой, кстати сказать, тогда ещё и вовсе-то не было), а из не склонных к сантиментам и приученных к жёсткой исполнительности солдат СА.

Далее. Известно, что изначально поездка в Ходжавенд на повестке дня не стояла, решение о ней принято было спонтанно. И уж совсем нельзя было знать наперёд, что госсекретарь настоит на присоединении к его группе руководителей силового и надзорного ведомств НКАО. Их присутствие на «борту» не могло быть заранее принято в расчёт, так же как и присутствие на нём военных наблюдателей из Москвы и Казахстана.

Если к устранению предназначались конкретно «наши», то да, тут всё понятно – восточные люди эмоциональны и эмоции их, равно как и действия, к каковым эмоциями этими они побуждаемы, в достаточной мере предсказуемы. Что проще завлечь таких в западню!

И боязни мало – всего-то кучка приближённых главы нагло похерившей метрополию (объявили о своей государственной независимости, одобрили ГКЧПистский переворот) исконной сатрапии! Скандал же, которому неминуемо до́лжно было разразиться в связи с гибелью в результате теракта высокопоставленных офицеров, уполномоченных представителей Центра, – это не что-нибудь, а Военная прокуратура Союза, где от века шутить не любили и своих в обиду не давали. То есть, реально, тут у соумышленников случился явный, грубейший и до крайности опасный для них по возможным последствиям прокол. Что же касается собственно сговора, то, по логике, место он мог иметь только лишь и исключительно между «вторыми» – «своими» и «чужаками». Стоит принять это как посылку, и тотчас стран­ности в этом деле, встречающиеся буквально на каждом шагу, перестают иметь вид таковых: обилие сумбура – уже система.

Ещё можно было кого-то предупредить, но это значило бы – раскрыться. Ещё... впрочем, отменить ранее отданный приказ, возможно, технически было уже нельзя или сделать это по тем или иным причинам сочли нецелесообразным. И – взошедшие на «борт 72», случайно оказавшиеся на нём и намеренно завлечённые на него люди, отправились в путь навстречу собственной гибели.

И как вестница её, уже кружила над аэродромом «Новрузлу» другая винтокрылая железная птица. Очень похожая на ту, которую скоро случилось видеть жителям близлежащих от Каракенда азербайджанских сёл. Очень похожая на ту, которую наблюдали затем летящей в сторону Мартуни и Физули. Совершенно такая же, как та, что через полтора часа приземлилась на посадочное поле всё того же «Новрузлу».

Об этом вертолёте сообщил семье Тофика Исмайлова Алик Аббасов. Бывший руководитель одного из подразделений НПО КИ в пору там гендиректором будущего госсекретаря, он, скорее всего по протекции последнего, был принят на должность зама по тылу у В.Баршатлы, с которым вместе находился в Агдаме, став свидетелем последнего выхода в рейс «72»-го.

…Прошли сутки, и было возвещено: комендантский борт №72 подвергся огневой атаке с земли, произведённой с применением автоматического стрелкового оружия. Брызги-отметины пулемётно-автоматных очередей явственно различались на закопчённой обшивке разбитой машины. Найдены были и пули, в том числе выпущенные в пилотов. При­чём достоверно было установлено, что истребительный свинец поразил их ещё живых. Живых – то есть, когда вертолёт ещё находился в небе!

Со сравнительно недавнего времени у нас получила широкое хождение «зенитно-ракетная» версия подбития «борта 72», исподволь подменившая собой первоапробированную «автоматно-пулемётную» и со всей очевидностью «навеянная» катастрофой другого «Ми» – пассажирского авиакомпании АЗАЛ, что произошла около Шуши в январе 92-го года. Рискуя быть упрекнутым в конспирологомании, тем не менее, осмелюсь высказать догадку о большой вероятности того, что распространение данной версии было инспирировано, и именно в дезинформационных целях.

Важная подробность, требующая определённых пояснений. Общее правило – советские военные вертолёты, использовавшиеся в районах ведения боевых действий, все в непременном порядке дооснащались накладными титановыми бронеплитами, устанавливаемыми снаружи корпуса вертолёта аккурат под кабиной пилотов – так называемыми «фонарями», и служащими для защиты экипажа именно от пулевых обстрелов с земли.

Я специально консультировался у вертолётчиков-профессионалов, в том числе и у побывавших на Карабахской войне, – все они единогласно утверждают, что при наличии под «фонарём» названных плит, да ещё при угле стрельбы в 30°, означенном у московских экспертов, поражения экипажа «вертушки» случиться НИКАК НЕ МОГЛО. НЕ МОГЛО, но – случилось. У одного из лётчиков пулей навылет был пробит череп, у другого, навылет же, – горло и плечо. Есть сведения, что кто-то из трёх получил ещё и ранение в ногу. При этом произведены были поражающие выстрелы из различных видов оружия – автомата Калашникова 76-й модели (калибра 5,45 мм) и, предположительно, армейского карабина (калибра 7,62 мм). 

Трудно знать, на каком основании предположение насчёт «карабина» выдвинуто было нашими следователями. Поясним, речь в настоящем случае может идти сугубо лишь об СКС – самозарядном карабине Симонова. Между тем характеристики пули к нему совершенно такие же, как, скажем, у пуль к известному пулемёту Калашникова, что заведомо сключает правомерность использования её в качестве идентификатора названной марки карабина. Кроме того, оружие соответственно короткоствольное, СКС малопригоден для ведения дальнего прицельного огня, а потому плохо «вписывается» в версию об обстреле «борта» с земли. Зато с применением надлежащей оптики он отлично годится для снайперского поражения ближней цели.

Однако если имел место заговор, то действовать следовало навер­няка.

У нас много и многими говорено о якобы доскональной осведомлённости погубителей «72»-го в полётном его маршруте. Допустим, что так оно на самом деле и было. Но ведь знать маршрут – этого мало, надо ещё и своевременно выставить огневые точки для атаки на цель.

А, напомним, что лёту от Агдама до Каракенда, в непосредственной близости от которого «борт» потерпел крушение, какой-то десяток минут. Кроме того, даже если б «охотникам» на «борт», вопреки всякой вероятности, и удалось бы должным образом приготовиться к его встрече, это ещё вовсе не означало, что уничтожен тот будет непременно.

Подтверждение тому несчётное число случаев, когда в тех же краях буквально изрешечённые пулями «вертушки» тем не менее благополучно «дотягивали» до мест назначения. Наконец, в предусмотрение возможности радиоперехвата противника, пилоты, летающие над «опасными» зонами, имеют обычай произвольно изменять первоначально оговоренный маршрут полёта, лишь постфактум докладывая о предпринятых ими корректировках на свой диспетчерский пункт. В этом же случае… да: вся система заговора с очевидностью обращается в сплошной и безоговорочный НОНСЕНС!

Чтобы увидеть правду, – любит повторять один мой друг, – нужно подойти к ней поближе. Чтобы гарантированно творить злодейства, добавлю, – тоже. А что, если роли в немыслимой кровавой этой драме окончательно распределила судьба, а не люди? Что, если наряду с «заказчиками» и «исполнителями» участниками её стали и непредвиденно вторгшиеся в ход действия лихие молодцы «статисты»-«мародеры»? И почему, собственно, «с земли»? Надежней было бы «с неба» – прицельно, из блистеров, воспользовавшись супермобильным «киллером», а главное – не внушавшим никаких опасений «жертве». Удар, который сумел бы нанести он, был бы тем более неотразим, потому что был неожиданным.

«Свой» – от него не ждёшь угрозы. Такому легко было быстро и чётко всё исполнить, растворившись затем в предсумеречной мгле. Быть может, он всё-таки был – ВЕРТОЛЁТ БОЕВОГО СОПРОВОЖДЕНИЯ, в точное исполнение известного указа ВС СССР и вопреки расхожему мнению о действительном его отсутствии?

А что же, спрашивается, выстрелы, раздав­шиеся вскоре после крушения вертолета, и усыпа́вшие землю на месте крушения патронные гильзы?.. Нужды в кого-то стрелять, повторюсь, у гипотетических злодеев быть не могло: все жертвы были мертвы. Но – отнесёмся к словам одного из свидетелей события, Гамбара Мамедова, сделав это по упоминавшейся нами ранее брошюре И.Джафарзаде:

«…мы слышали разговоры армянских террористов в эфире. Они радовались гибели вертолёта и стреляли залпами в воздух…»

Совершенно верно: в воздух! Именно эта канонада – подлого торжества, впоследствии предъявлена была нам как неоспоримое подтверждение факта прямого участия армян в сбитии «72»-го и расстреле его пассажиров и экипажа. Да, они ликовали, как ликовали бы на их месте и люди много лучшего, нежели у них, воспитания, при виде негаданной, в буквальном смысле упавшей на них с неба, Удачи. Есть ли тут чему дивиться?!

Было и ещё одно, значительно, правда, меньшей известности, но столь же «неоспоримое» свидетельство – кража с места крушения двенадцати бывших при жертвах пистолетов. О ней громогласно объявили наши прокурорские тотчас по окончании осмотра ими места катастрофы. Но вот о чём обмолвиться они отчего-то предпочли лишь полушёпотом. Похищенное оружие нам вскорости возвратили, причём с перепугу степанакертские чинуши, хлопотами которых оно было разыскано, причем передали следствию не 12, а целых 13 пистолетов, чем немало следствие озадачили. Кстати сказать, вкупе с этим преподношением выдан был нам и помощник Исмета Гаибова – Шукюр Рзаев, ранее захваченный армянами в заложники и для переговоров об освобождении которого собственно и приезжал в Карабах погибший генпрокурор.

Шюкюр Рзаев

В районе Каракенда действовала местная, так называемая «ашанская», банда фидаинов-хаев – организованная арестованным за год до катастрофы «72»-го дашнаком-активистом Эмилем Балаяном. Сюда же иногда забредали и варнаки-гастролёры Монте Мелконяна, «Аво». Ну не могли эти примитивные головорезы – которых, кстати сказать, от всего сердца ненавидели сами простые карабахцы-армяне и, как чумных, сторонились «умеренные» шовинисты степанакертцы-тер-петросяновцы – выказать этакие замах и размах. А могли они, что могли, – душегубствовать походя, измываться над мертвецами да красть что под руку подвернётся.

Теперь – о Москве и москвичах-следователях…

Для высочайшей квалификации московских криминалистов, разумеется, не могла составить особого труда расшифровка «криптограммы» вроде «каракендской», с очевидностью шитой на живую нить (всё же «вторые» – это вам не КГБ, не ЦРУ и даже не какая-нибудь Секуритате!).

Надо полагать, ВСЁ для себя уяснили они ещё на стадии предварительного расследования – то есть, ещё в пору своего нахождения на нашей территории. Почему же, однако, следствие, ими учинённое, что называется, спущено было на тормозах? Думается, что решающим тут стал именно фактор, определяемый в политологии как ВЫСШИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ИНТЕРЕСЫ. Припомните реалии драматичной той эпохи, одним из знамений которой явилось носившее характер обвала отпадение национальных «периферий» от всё ещё исполненной имперского духа «метрополии», и данный тезис ничуть не покажется вам вздорным авторским преувеличением.

В самом деле, «организаторов» всегда ведь, на случай («вторые» имеют свойство выходить в «первые»), хорошо держать на крючке, что же до «контрагентов»-сообщников и «исполнителей», то... можете себе вообразить, какой резонанс получило бы публичное признание союзных генералов в том, что в осуществлении теракта против должностных лиц суверенного государства – а, напомним, с августа 91-го мы уже ходили в «независимых» – принимали участие люди из возглавляемых ими ведомств?! Скандал в международном масштабе, не отмоешься. То есть, как говориться, и рады бы «завесу приоткрыть», да... простите, политически нецелесообразно. Пресловутых же «контрагентов» и «исполнителей», скорее всего, ти́хонько перевели куда-нибудь подальше от глаз – вглубь той же РСФСР, например.

И – небрежно, как кость докучливым шавкам, в мир брошено было оно – сработанное по спецзаказу умельцами из российского НИИ-13 «историческое» экспертное заключение. Уникальность этого документа в том, что являясь символическим обозначением точки в настоящем деле, он, по сути, узаконивал уже утвердившуюся в общественном сознании и, как это ни парадоксально, совершенно устраивавшую все заинтересованные стороны заведомую фикцию.

Господ советских военных и азербайджанскую сторону он выставлял как полностью к совершению преступления непричастных. Косвенно же указывая на армян как на злоумышленников, он, фактически, выполнял роль некоего полога, за которым следствие ловко укрыло от гласности улики и факты, по совокупности которых армянскую сторону впору было впрямую обвинить в совершении преступного деяния, к которому на самом деле она причастности не имела.

В свете всего сказанного объяснимым становится и тот факт, что хоть и недолго, но «чёрные ящики» всё же побывали у нас в руках. Для не ведавшего за собой ровно никакой вины Центра вполне нормально было отдать Караеву караево, и только лишь по прошествии времени, после того как открылись кричащие обстоятельства дела, поневоле принуждён он был затребовать себе обратно сей невинный внешне предмет, готовый, однако, разорваться настоящей бомбой.

В те дни популярный ведущий российских «Вестей» Александр Гурнов высказался в связи с Каракендской тра­гедией (газ. «Комсомольская правда» от 7 де­кабря 1991 года):

Александр Гурнов

«...не нужно вообще никакого расследования. Да, жалко людей, но любой результат расследования не принесет пользы, а только ещё более подо­греет страсти».

Заявление это мы не могли тогда расценить иначе как откровенный цинизм. Однако можо ведь взглянуть на него и по-другому. Вполне возможно, что Гурнов, сын экс-резидента КГБ в США, от друзей ли отца, от собственных ли осведомлённых источников, но имел совершенно достоверную информацию о катастрофе, и циничное по форме высказы­вание его, таким образом, предстаёт абсолютно мотивированным по существу. Возможно, Гурнов и не думал изгаляться над нами, как не думал и попусту интриговать публику «эффектной» недомолвкой, – он просто ЗНАЛ.

Центр?! Вспомните: совсем ещё недавно был путч (ГКЧП), российская номенклатура всецело занята была тотальным вытеснением центрально-союзной, шла напряжённая тайная подготовка к «беловежью»... Не до нас тогда им было, ей-богу, не до нас!..

Безумная фантазия?! Готов согласиться. Но всё же я не могу – не могу сейчас, ровно как и четверть века назад, – избавиться от этого наважде­ния, и в моём, возможно больном, воображе­нии вновь и вновь, навязчивым миражом, возникает тень огромного шмеля, лежащая на объятых пла­менем мощах предательски расстрелянной ма­шины...

Задумайтесь однажды, если будет у вас досуг, и попытайтесь сами себе ответить на вопросы, донимающие меня вот уже третий десяток лет.

Почему дело это всё по-прежнему предстаёт в образе некоего клубка из недоговорок и утаек? И почему при упоминании о нём люди неловко пожимают плечами, отводят друг от друга взор и многозначительно вздыхают, как если б речь шла о чём-то постыдном, запретном?

Почему результаты баллистической экспертизы по делу доложены были сугубо на закрытом заседании нашего парламента (тогда ещё носившего название «Верховный Совет») и поныне так и не обнародованы? Бывший второй секретарь ЦК КП Азербайджана, погибший на Северном Кавказе также при невыясненных обстоятельствах и также от рук неизвестных убийц Виктор Поляничко самолично нашёл на соседнем холме и вручил следователям пробитый пулями обломок лобового стекла «72»-го. Ими же, следователями, произведён был на месте осмотр трупов, в том числе трупов пилотов. Не нужно было никаких экспертиз – достало бы просто опытного взгляда для того, чтобы по одному характеру пулевых отверстий определить, откуда выстрелы по «фонарю» были выпущены. Иначе говоря, уяснить, были ли попадания в цель косые – с земли или фронтальные – то есть, в нашем случае, с воздуха. Что нужды в сложнейшей организации с агентурой оповещения и устройством засад, с тепловыми ракетами и пальбой из пулемётов и автоматов! Высота полета – до 300 метров, пусть метров этих было 150, пусть 50 – потерявший управление после расстрела пилотов в упор, «72»-й был обречён.

А ещё!

Почему родствен­никам погибших всякий раз с какими-то совершенно непонятными смущённостью и досадой выдавались для озна­комления протоколы вскрытия, лишь копии и обязательно под подписку о неразглашении? Если преступление, очередное в ряду бесчисленных других, и впрямь совершили армяне, то к чему была вся эта дурацкая секрет­ность?

И наконец!

Почему из сознания нашего последовательно вытеснялась память о ВТОРОМ ВЕРТОЛЁТЕ, подменённая мифом о «тепловых ракетах» и замороченная постыдной патетической болтовнёй, и скрывалась правда о ДВУХ «ЧЁРНЫХ ЯЩИКАХ»?

30 декабря 1994 года уголовное дело о крушении вертолёта Ми-8 №72 республиканской прокуратурой было «приостановлено» – как значилось в соответствующем официальном заявлении, «в связи с невозможностью выявления причастных к совершению преступления лиц».

Правомерно ли данное утверждение? Убеждён, что – нет.

Было 25 лет назад и есть у нас сегодня всё, что надо для выявления истины в деле о Каракендской трагедии и изобличения её виновников

Есть документы следствия, в том числе фотодокументы и заключения экспертиз. Из них со всей очевидностью может быть установлено – как стреляли, а значит, и кто стрелял, и каково число реально обнаруженных жертв.

Есть также, должны быть, журналы диспетчерской службы аэропорта «Новрузлу» за 91-год, в одном из которых безусловно имеется запись о том, какой «борт» поднялся в небо незадолго до «72»-го и проследовал по тому же, что и он, маршруту.

НЕУЖТО ДЛЯ СЛОЖЕНИЯ И ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ НЕХИТРОГО ЭТОГО ПАЗЛА НУЖЕН СРОК ЕЩЁ В ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА?